АКВАРИУМ - "Дом всех святых"

По словам БГ, закончить альбом легендарной группы для него было сродни крестовому походу. "Дом всех святых", записывавшийся почти во всех уголках земного шара, вышел на виниле и компакт-дисках и поступил в продажу.

В программе "Аэростат" Борис Гребенщиков сообщал следующее:
<...>
"Этот альбом складывался долго: в разных краях мира, в разных студиях, с разными прекрасными людьми. Но одно было ясно с самого начала – это не альбом загадочного буквообразования БГ, это именно Аквариум.

БГ – это когда кричит душа, когда исповедь, когда бесконечная тьма, когда прощание. Аквариум – это когда мы часть друг друга; когда некому и не с кем расставаться, некому и не с кем прощаться.

Аквариум - это то, что дает жизнь свету и тьме; то, что играет в драму жизни, с восторгом подмигивая друг другу сквозь человеческую вуаль – «ты только посмотри, какая фантастика! Смотри, смотри – я несчастен, я влюблен, я умираю, я бессмертен, я тьма, я небо» – как дети играют, примеряя на себя человеческую жизнь.

Альбом этот начинался аж два года тому назад, еще во время «Знака Огня». И такого раньше никогда не было. Как же он изменился: невозможные события весны 2022-го года очень сильно на него повлияли – те же самые песни оказались совсем о другом. Поэтому закончить этот альбом стало моим личным крестовым походом: если мы сможем правильно создать этот альбом, может быть, это и будет наш вклад в исцеление раны, нанесенной всем нам. А как музыка может исцелять? Когда я слушаю музыку, она меняет мою жизнь; она меня настраивает; я становлюсь частью; она делает меня причастным к другому миру, где всё происходящее – бесконечно красиво, по-настоящему. Как мир Нарнии в книгах Си Эс Льюиса был похож на наш мир, с одной только разницей – наш мир был как бы небрежной копией, а мир Нарнии был настоящим. Так же и музыка. Впустив в себя музыку, мы обретаем гражданство в подлинном мире – и этот мир я вижу каждое утро, когда просыпаюсь – а надо мной ярко-белые облака, а в просвете между деревьями встает солнце. Смотришь и знаешь, что вот это – подлинное, живое, магия, алхимия, Великое Делание, бесконечная красота; вот это и есть тот самый подлинный мир, в котором мы живём: просто требуется быть живым, чтобы чувствовать это каждое мгновение своей жизни.

А когда ты настроен на подлинный мир музыки, то ты начинаешь меняться сам: не можешь более вести себя так, как раньше, и отношения с людьми начинают складываться по-новому, и новые люди появляются в жизни, и сама жизнь преображается так, как даже не мог себе представить. И происходит само собой накопление той самой магической энергии, «маны», о которой так много писали, о которой я недавно рассказывал и которая аналогична буддийскому понятию «заслуги». Накопление этой энергии происходит естественно, и когда этой энергии в тебе накапливается достаточно, в жизни начинают происходить воистину невероятные вещи.

А ещё – когда слушаешь музыку, то, если сконцентрироваться на ней, начинаешь воспринимать её, как пейзаж – может быть, лес, как в 4-й симфонии Брамса, или бесконечные поля, как у Майкла Олдфилда. И еще начинаешь воспринимать тех, кто эту музыку создаёт – не людей с их мелочами и странностью, а истинных ее создателей – или её героев – но совсем не людей, однако –много ближе нашему сердцу, обитателей мира души. И в этом кроется, как мне кажется, великая тайна алхимии музыки – музыка превращает жизнь в Великое Делание, происходит трансмутация базовых металлов в чистые сокровища: то, чего все императоры требовали от прикормленных ими алхимиков, не понимая, что Великое Делание происходит не в материальном мире, а в сознании человека. И это самое Делание, алхимия преображает нас самих – тех, кто играет музыку. Недаром люди, которые играют музыку, странно одеваются и часто ведут себя, не утруждаясь общественной моралью – потому что чувствуют, что из их рук выходит чудо; и постепенно из «рок-звездной» пародии на полубогов они становятся подлинными гражданами Истинного Мира. И тогда, как рассказывают, эти люди – подобно Лао-Цзы – садятся на быка и уезжают из материального мира: уезжают мистически, никуда не уезжая – отныне они здесь, но мы их больше не видим, мы их больше узнать не можем, как апостолы были не в состоянии узнать Воскресшего.

Поэтому Аквариум, с моей точки зрения, всегда был виртуальной группой – и то, что в канун юбилея краснознамённого коллектива мы вновь оказались вне материального мира – ох, есть у меня подозрение, что это не просто так. Когда мы только-только начинали играть и записываться, я очень хорошо знал, что реальные мы – это архитектура звуков, достигнутая на магнитной плёнке, а концерты – это наша самодеятельность; то, чем мы занимаемся в свободное время; прекрасное, но не имеющее никакого отношения к реальной жизни занятие. Ни «Треугольник», ни «Радио Африку», ни «День Серебра» с «Детьми Декабря» на сцене воспроизвести было бы невозможно – так же, как невозможно воспроизвести «Revolver» или «Sgt. Pepper» – да и кому нужно воспроизводить здесь невоспроизводимое; то, чему место в душе. И мы это очень хорошо понимали, и специально одевались и устраивали на сцене или театр, или цирк, чтобы никто не смог принять нас «сценических» за «настоящих», существующих в пространстве нашей музыки. Вот только люди – как тогда, так и до сих пор – всё время совершают эту ошибку: путают одно с другим. И ведь дело не только в нас: очень мало кто в быту хоть немного соответствует себе подлинному, открывающемуся в музыке. Но лучшие и великие знают эту алхимическую истину; и по их поведению всегда видно, что человек знает, что в быту он – как в скафандре, это не совсем он, он лишен свободы – и они сами относятся к этому одновременно и скованно, и с иронией – и Джордж Харрисон, и Лу Рид, и Том Петти в жизни были именно такими. Как будто обожжёнными светом звёзд, к которым пришлось приблизиться слишком близко, и теперь никогда не вернуться в обычную жизнь, как те самые репликанты из «Бегущего По Лезвию Бритвы», безнадёжно пытавшиеся объяснить герою Харрисона Форда, что они видели, «как горят корабли на берегах Ориона». И с тех пор такими, как все, стать уже не могут. Но тем не менее, нужно продолжать это служение, о котором говорил в прошлом "Аэростате" Уильям Батлер Йейтс; нужно нести этот свет".